— Поздравляю со скорым возвращением домой. Твою экспедицию на «Палладе» нельзя назвать обычной. Из-за пандемии все пошло не по плану. Подведешь короткий итог путешествия?
Учебный парусник «Паллада» пришел во Владивосток. А с ним и мы, морские практиканты. 3‑недельная практика под парусами обернулась 2,5‑месячным автономным плаванием через полмира. От Кейптауна мы прошли почти 9 тысяч морских миль.
— Что ты почувствовал, когда понял, что твое плавание — это надолго, и как происходящее восприняли практиканты из твоей группы?
Из-за карантина нас не принял порт Маврикий, потом порт Сингапур, были отменены заходы в Бруней и Нагасаки. По этому поводу мы испытали радугу эмоций: недоверие, ужас, истерическое веселье, смирение, удовлетворение и восторг. Если сначала вынужденное заключение казалось невыносимым, ведь почти у всех дома работа, дети, незаконченные дела, то потом мы поняли: самоизоляция на море – не худший способ пережить эпидемию. И постарались, как могли, разнообразить своё пребывание на корабле.
— Итак, наступил момент, когда программа двухнедельной морской практики сменилась долгим и однообразным странствием. Чем вы занимались в это время, как включили себя в жизнь «Паллады»?
Кто-то из нас чинил паруса, красил борта судна или перебирал механизмы в машинном отделении. А всей командой мы выиграли 1‑е место в КВН и 2‑е в перетягивании каната. Помогли организовать первый в истории парусников беговой марафон и массовое обливание холодной водой на палубе. В нашей дружной группе всего 9 человек, включая координатора. Но, как оказалось, этого достаточно, чтобы сформировать спортивную команду, хор, танцевальный коллектив, четыре кинобригады и одну театральную труппу.
— Как ты и твои товарищи внутренне адаптировались к долгому переходу?
Моя задача на «Палладе» была в том, чтобы помочь адаптироваться практикантам во время морского плавания. Но с какого-то момента именно они помогали мне. Ничего особенного от перехода я не ждал, лишь представлял, что 3 недели в море – многовато. Я тогда не знал, чем всё закончится. Если бы знал, всё равно согласился бы пойти. Но одно дело готовиться к продолжительному путешествию, другое – оказаться в ситуации, когда тебя неожиданно запирают на борту и домой вернуться ты не можешь – вокруг вода, и на сушу выйти нельзя. Я переживал, как это воспримет группа? И действительно у ребят сначала был шок. Но в итоге каждый из нас увидел преимущества в этой ситуации, сумел под нее подстроиться и даже прийти к выводу, что хоть мы и не планировали, у нас получилось одно из самых крутых путешествий в жизни.
— Между людьми, которые так долго находятся в море, складываются непростые отношения. Наверняка, вспыхивают ссоры. Что для тебя стало самым сложным в этом путешествии в отношениях с собой и окружающими?
Лично меня долгая морская изоляция кидала в эмоциональные крайности: от полного счастья во время серьезных парусных авралов, спортивных или творческих выступлений до мрачной раздражительности, когда хотелось на ком-нибудь сорваться. Судно – большая коммуналка на 158 человек, то ты кому-нибудь на ногу наступишь, то тебе. Разругаетесь вдрызг, а разбежаться некуда, по тем же коридорам ходите. Выручали две вещи – спорт и распорядок дня.
Во время тренировок выплескиваешь накопившуюся агрессию и снова владеешь собой. А распорядок дня позволяет не скисать. Стоит утром пропустить подъем флага, даже по условно-уважительной причине – не выспался или нездоровится – и день насмарку. Ходишь вялый, чувствуешь себя лишним. Зато если включаешься в работу и в судовые мероприятия, то становишься частью единого организма. И отношение к себе другое.
— У экспедиции обязательно есть цели: редакционное задание, научная работа или личный вызов. Какие задачи ты ставил перед собой и выполнил ли ты их?
Я поставил перед собой три задачи: собрать материал для фильма о «Палладе», написать книгу о нашем плавании и ежедневно поддерживать физическую форму. Этим и занимался. Не могу сказать, что после экспедиции я изменился, или на меня снизошло откровение. Не изменился. Не снизошло. Даже наоборот, понял, что вообще мало изменился с детства. Всё так же воспринимаю жизнь, те же вещи люблю и тех же избегаю.
— В море на паруснике все скрытое внутри проявляется. Люди становятся другими.
Григорий Кубатьян, журналист:
Здесь лишаешься наработанного социального статуса и связей, теряешь привычную вежливую или наоборот суровую рабочую маску и становишься собой, возвращаешься в глубокое детство.
Многие замечали, что морская практика на паруснике напоминает отдых в пионерском лагере – с утренней линейкой, столовой, пионервожатыми и игрой в зарницу. Здесь лишаешься наработанного социального статуса и связей, теряешь привычную вежливую или наоборот суровую рабочую маску и становишься собой, возвращаешься в глубокое детство. Если был шутником в школе, то будешь весело задирать товарищей по кубрику. А если любил рисовать или петь, то и здесь будет такая возможность. Во время большой приборки перед заходом во Владивосток мы скакали на швабрах, как на лошадках, а вечером раскрашивали деревянные кораблики, чтобы взять с собой в качестве сувениров. Кто нас осудит? Наши диалоги в столовой были достойны комедийного ситкома! Ни за что не поверишь, что это общаются руководители и успешные специалисты.
— Считаешь ли ты эту экспедицию потерянным временем?
Считаю ли я наше затянувшееся путешествие потерянным временем? Разумеется нет. Было ли это время непростым – пожалуй, да. И ощущение, что «всё достало» порой маячило где-то рядом. Странное ощущение свободы и несвободы. Двигаясь по океану, мы были свободнее большинства населения планеты. Ни масок, ни лекарств, ни социальной дистанции, ни разрешительных кодов, ни полиции, ни пугающих новостей – всё это в море ни к чему. Но и сбежать от единообразия судовой жизни нельзя. Возвращаешься на ту же узкую койку с низким потолком, в ту же столовую, в которой не выбрать, что хочешь съесть сегодня, а можно лишь отказаться от еды. И гуляешь по палубе – полный круг 140 метров.
— На горизонте вот-вот появятся огни родного берега. Что у тебя в планах: новые экспедиции или встреча с семьей?
Родную землю уже видно с борта судна. Завтра заходим в порт. Мои ближайшие планы как путешественника – вернуться домой. Я сейчас не готов планировать новые маршруты. Хочу увидеть близких, отдохнуть от моря, осмыслить полученный опыт, получить новый опыт – карантинно-масочный. А дальше посмотрим.
Позвонить
Написать
