Стань на неделю моряком легендарного парусника «МИР»
Главная » Люди ветра » Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Музыканты «Ундервуд» про путешествия, яхтинг в Крыму, музыку и психиатрию
читать 13 мин.

Участники группы «Ундервуд» Владимир Ткаченко и Максим Кучеренко тесно связали свою жизнь с путешествиями и морем. В преддверии нашей совместной регаты в Крыму музыканты дали большое интервью «Морскому журналу».

— Что для вас значит «хорошее путешествие», что должно произойти, чтобы вы вернулись и сказали: «Съездил — классно!»?

В (Владимир Ткаченко): В первую очередь это должна быть какая-то Неизведанная Земля, по которой ни разу не ступала моя нога. Второе — приятная компания, не токсическая. С токсичными людьми переживать новые страны, континенты очень тяжело. А в большой туристической компании может, конечно, подобраться один-два персонажа, которые будут портить всю ауру происходящего. С ними будет непросто.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Тем не менее — путешествие само по себе приятно. Как говорит старая волосатая шутка: «Из депрессии всего три выхода — Внуково, Домодедово, Шереметьево». Путешествия помогают оторваться от дома, всегда настраивают нас на какой-то особенный, небытовой лад. Всю схему домашнего поведения ты оставляешь за бортом самолёта. Даже если отправляешься в путь с семьёй, с домашними, ты выстраиваешь линию отношений по-иному. Дома ты можешь быть явный подкаблучник. Но если путешествуешь с женой с детьми — садясь в кресло самолёта, становишься ответственным главой семьи. И говоришь: «Будет, как я скажу — все за мной!».

— Что общего между музыкой и путешествиями?

М (Максим Кучеренко): Гастрольная жизнь сформировалась в средневековье. Феодалы, князья европейские, старались быть ближе к искусствам, культивировали их и возделывали. Приглашали философов, менестрелей. В позднее средневековье герои плутовского романа, наподобие графа Калиостро, возили по замкам новые песни, идеи, вирусы с инфекционными заболеваниями. С тех пор наша жизнь музыкантская ничуть не изменилась — мы ездим, развозим, разносим, нам всё это нравится. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

На заре нашей гастрольной деятельности Россия вообще лежала перед нами как огромная таинственная страна. Нам думалось — что же там Хабаровск, что во Владивостоке, как там Мурманск, что там Магадан? Сейчас эта территория покорена — даже за пределами Российской Федерации были. Да что там — половину земного шара объехали. Чему несказанно рады.

Главное отличие путешественника от музыканта — настоящий профессиональный музыкант посвящён сцене. Он заходит в номер, сидит там, отсыпается, отходит от трансферного стресса. И бодреньким огурцом, выпив кофе, после саундчека выходит, играет концерт. После этого только, когда отыграл, он готов ехать осматривать какие-то местные достопримечательности. Окунаться в жизнь путешественника. Так что до концерта путешествия не существует — есть трансфер, гостиница, площадка. Я люблю после концерта оставаться в городах. Особенно, если всё происходит в далёком городе на второй день. Ты приехал, тебя любят, радушно приглашают, гордятся чем-то. А ты ходишь, улыбаешься, всех похлопываешь по плечу и выпиваешь какой-нибудь напиток. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
Максим и Владимир — участники экспедиционной регаты Морского клуба на Байкале (июль 2020)

И погружаешься в местные вещи. Например, есть Константин Гусев, выдающийся деятель музыкального движения Новосибирска. Он для нас однажды открыл в Академгородке краеведческий музей, где находится Алтайская дева, её мумия. И мы в 2005 году посещали эту мумию, сейчас это невозможно уже сделать. Но тогда мумия была для нас — мы её созерцали и ушли оттуда, разбираясь со своими мыслями и переживаниями. 

— И всё таки, Владимир, более детально — в чём отличие похода на концерт от путешествия как объектов впечатлений?

В: Для меня в путешествии важен исследовательский мотив. Если я путешествую в хорошей компании, стараюсь погрузиться в то место, куда я еду.  Так было, когда я уезжал в далекие страны — Южную Америку, Вьетнам, Камбоджу, яркие Европейские столицы, Соединённые Штаты. Я стараюсь постичь историю и культуру, читаю книжки о тех местах, куда еду. Фиксирую прочитанное-увиденное в памяти и в душе. Я достаточное количество стихов об этом написал. Ведь в пишущих людях живёт маленький Гумилёв, который должен обязательно отразить впечатления. Во мне живёт очень маленький Гумилёв. Поэтому я писал по два-три стихотворения о странах, континентах и городах, в которых я был.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
Владимир Ткаченко дает концерт посреди озера Байкал (июль 2020)

Что касается музыки, для меня это труднопостижимая штука. Исследование мелодии для меня как музыканта является достаточно сложным. В таком исследовании я вижу практичный компонент. Я давно перестал удивляться и восхищаться какой-либо музыкой — много её переслушал. Для меня интересно как строится аранжировка, сводится звук. Вряд ли я удивился бы от какой-нибудь песни так, как от прогулки у озера Титикака, впечатления от вида Колизея или римского Форума. Яркие музыкальные впечатления скорее связаны с юностью, когда ты влюбляешься в песню с первого прослушивания.

Поэтому для профессионального музыканта больше очарования составляет путешествие — в него можно погрузиться, поймать больше нового кайфа, нежели в музыке. Ведь поп-музыка— один бесконечный самоповтор. Не буду бубнить/старпёрить, говоря «особенно сегодня». Популярная музыка была такой почти всегда. Были исторические всплески, когда каждый музыкант представлял из себя какую-то творческую Джомолунгму. Но в основном и джаз, и рок-н-ролл, и другие направления повторяют сами себя. 

— Максим, насколько я знаю, что вы — психотерапевт. Насколько путешествующий психотерапевт отличается от обычного путешественника?

М: Странствующий психиатр — я себя так иногда называю. Это касается не только географических параметров, а общего состояния души. Итак, интересный психиатрический факт о тяге к странствиям. Вы знали, что в науке есть термин, связанный с описанием патологического бродяжничества? Это — дромомания. Он имеет отношение к сфере эпилептологических расстройств, часто проявляется у подростков как специфика протекания депрессии. У ребят депрессия сопровождается не снижением настроения, а изменением социального поведения. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
«Посвящение в племя» на Байкальской регате (июль 2020)

Хирург — близок к инженерии, инфекционист — к математике. А хороший психиатр близок к гуманитарному жанру. Зигмунд Фрейд, изобретатель психоанализа, последние 10 лет жизни вообще не занимался психоанализом. Он ежегодно на два-три месяца уезжал в Италию и находился в путешествиях. Это были 1918–1925 годы. В поездках Фрейд сравнивал психиатрию и археологию. Он проводил следующую аналогию — в психике самым интересным являются древние слои, которые по структуре повторяют культурные слои, выявляемые при раскопках. 

В итоге отец психоанализа и любитель древней истории насытил направление многочисленными терминами античного происхождения, мифологическими образами —  Эдипов комплекс, комплекс Электры и так далее. Кстати, один из самых смешных терминов в психиатрии называется «палимпсест». История этого греческого слова такова — в древнем мире при отсутствии бумаги писцы использовали вощёные дощечки. Когда запись приходила в негодность, воск нагревали и наносили на дощечку новую запись. Такая многократно переписанная рукопись и называлась «палимпсест». Этим словом называется расстройство при алкогольном опьянении, когда человек выпил много, и на следующий день частично помнит, что было вчера.

Психиатр очень культурологически ориентирован на ритуал, символ. Именно эти определения интересно изучать в путешествиях и прикосновении к культурам. Я искренне рад, что Владимир побывал в стране ацтеков. Их история — богатейшая психоаналитическая феноменология. Последний бум интереса к культуре древних индейских цивилизаций —  фильм Алексея Пивоварова об ученом Кнорозове, который ещё студентом расшифровал письменность майя. Решил непостижимую задачу, над которой 130 лет бились учёные-лингвисты всего мира. Юрий Кнорозов, кстати, собирался стать психиатром. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Психиатр всегда хочет что-то расшифровать, исследовать. Он интересуется человеческой душой гораздо шире, нежели требует фармакология или сухая описательная части психиатрии. Он интересуется жизненным и культурным полем человека. Каждое исследование психиатра — путешествие к глубинам человеческой души.

— Следующий вопрос вам обоим: с кем из известных реальных людей или мифологических персонажей вам было бы интересно отправиться в путешествие?

В: Первый попутчик — это безусловно Одиссей. Путешествие с Одиссеем могло бы продлиться всю мою биологическую жизнь. И если Пенелопа дождалась Одиссея, насчёт своей жены тоже уверен. Но он бы возвращался к себе на остров. А мне в Москву, на улицу Олеко Дундича. Это логистически гораздо сложнее. Поэтому нам с Одиссеем в какой-то момент пришлось бы разделиться — у него своя родина, у меня своя. Но тем не менее с ним путешествовал бы с удовольствием. Поскольку все этапы его путешествия, которые описаны в известной поэме Гомера, абсолютно ошеломляющие. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
Байкал (июль 2020)

Из этого странствия вышел мощный культурный пласт символизма и постмодернизма. Я восхищаюсь не только этой книжкой, но и переработками. Помню, как будучи студентом Крымского мединститута, прочел книгу «Улисс» Джойса. Даже какое-то время очень гордился этим. Потому что среди моих товарищей прочёл её я один. Там во всех главах идут параллели с путешествием Одиссея. Для меня было принципиально интересно и важно, что каждая написана в особенном литературном стиле. Это было очень круто и необычно. Поэтому Одиссей — попутчик номер один. 

Второй персонаж — наш выдающийся путешественник Фёдор Конюхов. Потому что ничего так не хочется, как бешеного адреналина его странствий, по сравнению с которым всё кажется неубедительным. У нас есть приятель институтский, Игорь Тимес. Он учился на стоматолога, мы жили в одной комнате в общежитии. Оказалось, что Фёдор Конюхов — это его дядя. Так неожиданно было!

Третье место — кто-то из мореплавателей эпохи Великих географических открытий. Например, Христофор Колумб. Всегда приятно открывать Америку. Не в форме пренебрежительной пословицы: «Что ты мне, Америку открыл, что ли? Колесо изобрёл?». А в форме первооткрывательства. Или Фернан Магеллан. А может, пират Чёрная борода, Эдвард Тич. С такими людьми путешествие было бы незабываемым. 

М: Кого бы я сейчас не назвал, в итоге я буду путешествовать с тем, с кем выполняю 80 %  путешествий — это Владимир Борисович Ткаченко. С которым имел радость пребывать на паруснике «Крузенштерн», шагать по Америке, побывать во многих точках Крыма во время прошлогодней регаты. Очень хороший спутник — меняется во время путешествия, становится таким наблюдательным и созерцательным. Нас жизнь сближает настолько плотно, и именно в путешествиях мы стараемся не потерять наше человеческое общение за рабочими моментами.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

А вторым попутчиком я бы выбрал Тиля Уленшпигеля, героя романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях — забавных, отважных и достославных во Фландрии и иных странах». (Тиль — герой средневековых голландских и немецких легенд, бродяга, плут и балагур, прим. ред.) Эти два персонажа постоянно где-то ходят, что-то творят — с ними очень весело, беззаботно, сытно.

Третий товарищ — немецкая танцовщица и режиссер Лени Рифеншталь. У неё был период работы в Африке и поучаствовать с ней в таком творческом проекте было бы интересно. Да, взглянуть на древнюю архаическую культуру Чёрного континента глазами летописца великих конфликтов XX века. 

— Что для вас море? Есть ли в нём какая-то отдельная романтика по сравнению с сушей?

М: Море для меня с самого начала  — это медузы. Всё началось для меня в Азовском море. Это был Скадовск Херсонской области. Целое море медуз — это было отвратительно. Чуть старше я заметил, что возле моря люди все голые. И это было интересно. А когда мы с папой были в 80‑х годах XX века в районе Алушты, совершали длительные переходы по берегу, — я увидел, что люди там вообще голые. Без трусов. Это меня вообще озадачило. 

Потом я узнал, что существует практика подводного плавания. Можно нырять с ластами-маской-трубкой. К этому меня приблизил мой брат Олег. Находясь в Кировограде, безводном регионе Центральной Украины, я обучался подводному плаванию в местных речках. Ещё мы ходили в бассейн, ныряли там и делали вид, что это море. Ну и что такого, если в бассейне сильно пахло хлоркой!

После я приехал в Севастополь и подружился с местными ребятами. Сблизившись с новыми друзьями, я понял, что море — это тусовка. Мы гонялись за крабами, которых никто никогда не мог поймать. Лазили по скалам, прыгали в море с высоких точек, что-то жарили на костре, курили сигареты. Это было очень увлекательно. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Сейчас для меня море — это фактор прогулки с детьми. Мы катаемся по берегу на велосипедах. Они тащат меня в к прибою. И я начинаю медленно седеть, когда младший сын Роман уплывает куда-то в даль. И я не знаю, где он. Ещё есть любимое место — огромный пляж в районе Любимовки. И я совершаю туда вылазки. Гуляя, получаю огромное удовольствие — большое, простое, глубокое. 

В: Я бы море не отделял бы вообще от водной стихии. Потому что для меня вода точно стоит на первом месте в рейтинге стихий. Да простят меня поклонники группы «Ундервуд», которые очень любят песни про лётчиков, космонавтов, воздух —  я вот к этой стихии совершенно равнодушен. При всём уважении к летчикам, среди которых у меня много друзей.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Водная стихия меня преследовала с детства. Я вырос на Днепре и даже не помню, когда научился плавать. У нас дача была на берегу озера — я сначала пытался в озере хлюпаться под присмотром папы. Потом поплыл — меня встретила река Днепр и само море. Кстати, море меня в детстве впечатляло меньше, чем река. Это связано с воспоминаниями о пионерлагерях — там море загонялось в ограниченное пространство, огороженное буйками. Тем более море в Херсонской области довольно специфическое — можно идти три километра и всё время будет по колено. 

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Так что в море меня больше впечатляла не солёная вода, а ракушки, которые были на берегу. Мы их собирали и мастерили разные поделки, как все советские дети. Сейчас более романтический оттенок для меня носит речная стихия. Я очень люблю рыбалку, а на реке можно ловить действительно большую рыбу. В Чёрном море ты ловишь мелких барабулек, небольшую ставриду. Но в этом тоже есть особенный кайф — при нужной снасти и хорошем забросе ты выуживаешь сразу три-четыре рыбки.

Море для меня — неотъемлемый праздник жизни. Ежегодно я бываю на море. Не так часто, как Максим, у которого семья в Севастополе. Как показывает практика, люди, которые живут на море, меньше всего на него обращают внимания. А я как человек заезжий, всё это морское люблю. Для меня очень романтично видеть корабли и паруса. Это очень круто и действительно моё. 

— Вы очень хорошо знаете полуостров. Назовите ТОП‑3 самых интересных мест Крыма.

М: Начнем с мест-открытий нашей прошлогодней регаты. Грот Шаляпина — место, которое я до недавнего времени видел только на чёрно-белых фотографиях у бабушки. И вот мы там оказываемся, выставляем звук, свет. И ровно в полночь начинается наш концерт. Мы играли в этом акустическом пространстве практически на естественном источники звука, на своих голосах. Это было очень интересно — выполнять в таком месте творческую задачу.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
Концерт «Ундервуд» в гроте Шаляпина

Вторая красивая картинка, сфотографированная для архива внутренних личных впечатлений — это завтрак на Ай-Петри. Мы оказались на вершине в туманную погоду. Туман находился в прибрежной зоне, а мы как бы парили в облаках. Как говорят лётчики-пилоты, мы находились «выше нижнего края облачности». Облака были под нами, мы не видели ни моря, ни ландшафтных красот слева-справа — мы находились в каких-то сферах небес. В такие моменты на горе меняется акустика, по-другому распространяется звуковая волна. Это было как в мультфильме «Ёжик в тумане». Мы находились в чувстве абсолютного ликования и восторга.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства
Туман на Ай-Петри

Третья точка — Казачья бухта. Памятник гуманитарной катастрофы и силы человеческого духа. Всё, что связано с 35‑й батареей и городом Севастополь. Для меня это место — символ несдавшегося города, в котором война в какой-то момент не закончилась. Она ушла куда-то под землю, там шли боестолкновения, страдали люди. Я долгое время мучался мыслями — ну сколько можно, доколе будет продолжаться эта мартирологическая история? Ведь есть место для фестивального, романтического Севастополя. Но нет, всё для меня в истории Казачьей бухты оказалось глубже и сложнее. Для меня бухта — мужское место силы, силы человеческого подвига.

В: Судак. В прошлом году я оказался в городе впервые. И был очень впечатлён. Крепостью, руинами и запахом истории. Казалось бы, чему удивляться — ну крымский пейзаж и что? Но пока мы шли вдоль береговой линии по морю, наблюдали, смотрели — с моря это место выглядело не так, как я представлял. Это было удивительно — Судак с моря! Мы слушали удивительную лекцию нашего друга Тихона Синицына — он знает там всех рыбок и птичек. И Тихон показывал нам на скалы: «Видите, хищная птичка? Это сокол-сапсан!» А рассмотреть этого сокола еще надо постараться — до него километра полтора. Тихон открывал нам Крым по-новой — он всё о полуострове знает. В итоге у меня изменилось мнение об этом месте, изменилась точка сборки судакских пейзажей. Особенно, когда смотришь на Судак с яхты. Я был очень впечатлён.

Второе место — Медведь-гора. Это связано исключительно с юношескими впечатлениями. На Аю-Даге по обыкновению устраивали лагеря студенты-психологи, психотерапевты. И я тоже был там один или два раза — мне дико понравилась. Я помню, что гора была для меня местом внутреннего отдохновения. А в прошлом году мы увидели Медведь-гору со стороны моря. Причалили к этому месту и там был небольшой концерт наших наших коллег из севастопольской группы «Приморский парк».

Третье место — Ялта. Я этот город люблю, как Пушкин любил осень. Верю, что Ялта будет жить долго и счастливо. Она меняется, конечно. Та Ялта, что я любил в юности — уже другая. Но это не страшно, всё к лучшему. Она удивительна в межсезонье. И я отдаю своё сердце ей.

Максим Кучеренко и Владимир Ткаченко: водная стихия преследовала нас с детства

Так здорово, что в этом году мы снова окажемся в Крыму вместе с Максимом и Владимиром. Вместе погоняемся под парусами. Побываем в тех прекрасных местах, о которых они рассказывали и увидим Крым в его «золотой час» — с 21 по 28 мая, когда еще на забиты Ялтинские пляжи, цветут степные маки, туманы оседают мантиями на Ай-Петри. А хорошие люди выходят в море отличной компанией на белоснежных яхтах, чтобы состязаться, дружить и радоваться жизни.

Поделитесь с друзьями:

Читать также:

Лучшая морская фотография
Ляховецкий Станислав
Лучшая морская команда
Команда парусника "Паллада" в кругосветке 2020 (от Кейптауна до Владивостока)
Лучшая морская фотография
Прокофьева Мария

Ближайшие путешествия

На нашем сайте мы используем cookies и собираем метаданные.