— Михаил Вячеславович, ваша первая руководящая должность на «Крузенштерне» — четвертый помощник капитана. Как достаточно молодой выпускник БГАРФ справлялся с ответственностью за 100+ курсантов в штормовом море?
— Каждое судно — это замкнутая система, в ней с точки зрения командообразования процессы работы с курсантами организованы по определённому алгоритму. Молодой специалист получает на руки должностную инструкцию, знакомился со своими обязанностями. Начинающие игроки, которые приходят на парусник, делятся на две категории:
- Один четвертый помощник отвечает за ведение судовой документации и оформление заходов в порты, выходы, судовые роли печатает, коммуницирует с экипажем.
- Второй человек на такой же должности отвечает за пожарное имущество под руководством старшего помощника. Мне как раз досталась задача отвечать за пожарные дела. Моим наставником был старший помощник, который подсказывал, как я должен поступать.
Курсанты на учебном паруснике разделены на группы, по 30–40 человек на каждой мачте. Во время парусного аврала группой курсантов управляет старший боцман, получая команды с капитанского мостика. А молодой судоводитель, каким был и я, следит за техникой безопасности. После аврала я мог обсудить со старшим помощником или капитаном, что и как было организовано, где всё прошло хорошо, а вот здесь поспешили, путали снасти и нужно усилить учебный процесс, скорректировать систему управления.
— Как же устроено управление парусником?
— У моряков, судоводителей нет образования по менеджменту. Система карьерного роста основана на классической корпоративной схеме, когда управление и рост специалистов происходит за счёт многолетних традиций. Молодой флотский специалист растёт за счёт наблюдения за старшими товарищами, тянется и работает в паре с вышестоящим судоводителем.
— Насколько мне известно, решение стать капитаном приняли после ночной вахты у мыса Горн. Что в тот момент перевесило: почтение перед стихией или её магия?
— Красивая история, конечно (улыбается). Я бы хотел, чтобы так было. Мы в силу каких-то обстоятельств выбираем дело, которому хотим посвятить жизнь. Одна из ключевых задач человека — понять точно, кем ты хочешь стать и не потерять себя, проявить индивидуальность.
Моя семья жила в военном городке Калининградской области. Так как я обитал на морском побережье, мне всё время хотелось, чтобы моя деятельность была связана с морем. После первого курса учебы мне казалось, что я пойду работать на большой рыбопромысловый траулер. В моем регионе это была престижная работа, наряду с воинской службой. Но во время первой плавательной практики на барке «Седов» я соприкоснулся с жизнью моряков, которые отправляются в море под парусом уже несколько десятков лет. Подумалось о том, что на парусном судне есть какая-то романтическая история, особенное ощущение моря, как стихии.
Потом, в финском порту Мариехамн на Аландских островах, к «Седову» на закате подошёл «Крузенштерн», встал рядом на якорь. Мне показалось, это сказка приехала, здорово было бы связать жизнь с таким судном — работа мечты. Потом в 1991 году «Крузенштерн» передали из Эстонии в Калининград. На барк стали распределять тех, кто учился хорошо. Мне повезло — я стал одним из трёх, кто попал на судно. Это стало моим осознанным, а не эмоциональным выбором. Наверно так, начинается карьера, высшей точкой которой является капитанская должность, как высшее мастерство в профессии.
— В 2020 году вы прошли на барке «Седов» как капитан-наставник через Севморпуть за 24 дня — быстрее, чем пароходы в XIX веке. Какие решения стали ключевыми в обходе ледовых полей?
Основной фактор успешности того похода — колоссальная командная работа, которая была проделана во взаимодействии Росрыболовства с Министерством сельского хозяйства, Министерства транспорта, руководством Калининградского государственного технического университета. Были учтены многие риски для плавания в районах с жёсткими регламентами, обучен экипаж, продуманы природоохранные мероприятия, обеспечено сопровождение спасательными отрядами и службами, мониторинг ледовой обстановки. Ежедневно получали информацию о расположение ледяной кромки, и айсбергов, выбирали наиболее благоприятное погодное окно. На большей части Северного морского пути сопровождали суда Северного спасательного отряда — они мониторили наше прохождение по чистой воде.
Задача была в том, чтобы своевременно получать информацию от Росатомфлота о ледовой обстановке, наносить ее на карту и понимать, где айсберги, где нужно остановиться и переждать, где наоборот добавить ход и быстро проскочить. «Седов» был визитной карточкой команды, работы которой реально не было видно. Просто судно шло Северным морским путем, заходило в порты по маршруту следования , а многие вовлеченные участники проекта находились на своих местах в офисах, напряженно трудились обеспечивая безопасное плавание, как бы за кадром помогали ему.
Важно было следить за настроением экипажа. Капитан в том переходе постоянно мониторил, в каком настроении находятся курсанты. И когда было не так морозно было, судно ставило паруса. Это было очень романтично и символично, когда идя под парусом, мы могли наблюдать северное сияние. Восполнить эмоциональный заряд команды помогали заходы в порт, например когда нас пригласили в порт Сабетта для пополнения запасов свежих овощей и пресной воды — экипаж смог выйти на берег, познакомится с городком газодобытчиков. Ребята сделали зарядку на берегу, побегали. Такие вещи снимают напряжение долгого похода и помогают достигать результата, действовать единой командой.
— Поделитесь самыми яркими моментами экспедиции по Севморпути.
- Когда впервые объявили начало северного сияния — ты выходишь на палубу, а небо заливает бело-зеленый свет, очень яркий эмоциональный момент.
- Прохождение 78-го градуса северной широты в проливе Вилькицкого нужно было обогнуть эту самую северную точку — мы понимали, что парусное судно зашло очень высоко в северные широты. Мы с капитаном стояли на мостике. И я предложил немного ускориться, подняться до 78 градуса, обогнуть эту точку. Потом по судовой трансляции объявили, что наступил уникальный момент в жизни парусника, установлен некий навигационный рекорд. В море от капитана многое зависит.
— Как вы сохраняли личный баланс сил в том походе? Что помогало вам поддерживать бодрость духа, состояние экипажа и курсантов?
— Очень важно проводить мероприятия для экипажа — спортивные праздники, концерты, викторины. В порты заходов приезжали лекторы от Русского географического общества, рассказывали о Русском Севере. В какой-то момент в актовом зале парусника провели для курсантов дискотеку для выплеска эмоций. Плюс у нас на борту была небольшая научная группа, которая исследовала последствия выбросов из наших рек пластика в Северный Ледовитый океан. Работа этой группы мониторинга вызывала интерес и здоровое любопытство.
Если рядом проходило судно, мы связывались с ним, уточняли название, скорость движения и объявляли об этом экипажу, чтобы была эмоциональная составляющая. Ведь это очень спокойный регион — редко какие-то животные появляются, когда идёшь далеко от берега.
— Парусник — как живой организм. Как «услышать» судно, ощутить его пульс и стать частью корабля?
— Это приходит с годам. Вот двигатель остановили. Или, наоборот, запустили, появилась какая-то промежуточная вибрация — вероятно будет парусный аврал. Так устроена внутренняя жизнь парусника, почувствовать её реально примерно после двух недель, когда ты живёшь жизнью экипажа — ложишься и встаёшь со всей командой, наводишь порядок в кубрике, участвуешь в учебных тревогах и парусных авралах.
— Как гражданскому практиканту, еще вчера сухопутному, а сегодня уже трейнизу на большом паруснике, заболеть морем и парусами?
— Думаю, нужно быть на контрасте. Есть командные игроки, кто всё время в динамике, в суете, в контактах, в продажах, постоянно встречается с клиентами. Таким ребятам я рекомендовал бы попробовать находить моменты тишины в условиях неработающей мобильной связи. Остаться одному на палубе, посидеть возле бушприта в носовой части, где вы слышите только судно и самого себя.
Наоборот, если вы фрилансер, постоянно у ноута — нужно влиться в команду и на контрасте почувствовать себя частью корабля. Когда ты не особо задумываешься, как называется снасть, делаешь с товарищами работу под команды боцмана — искренне, эмоционально, с вдохновением.
— В 2025 году вы возглавите группу наших трейнизов на фрегате «Надежда» и отправитесь к Командорским островам — уже через месяц. Что вы ждёте от этой экспедиции?
Для меня это соприкосновение с морской историей, которую творили наши предки. Но в основном моё устремление на парусник «Надежда» связано с возможностью соприкоснуться с той корпоративной системой, которая выстроена на судне, с традициями, которые стали парусной школой фрегата. Хочу понять, как команда «Надежды» развивается, выходит в море, добивается результатов, побеждает в международных регатах, преодолевает трудности в штормовых условиях, и кризисных нештатных ситуациях.
Для курсантов и трейнизов «Надежды» — это уникальная возможность прикоснуться к этой флотской традиции. У меня, как представителя другой парусной школы, есть главная цель увидеть эту другую систему и познакомить с ней людей, которые отправятся со мной в море.
— В этом году «Надежда» частично повторит маршруты легендарных командоров Беринга и Крузенштерна в честь 300-летия Великой Северной экспедиции Беринга. Насколько для вашей морской службы важна связь между великими открытиями моряков прошлого и работой современных мореходов?
— Изучая опыт российских мореплавателей огромный интерес вызывает сама атмосфера на борту в длительных плаваниях, сложившиеся традиции и ритуалы. Крузенштерн, Беринг, Седов, отправлялись в экспедиции на парусных судах. Что формировало их личностный запрос на подобные экспедиции, как шла подготовка, какие открытия в итоге совершили наши предшественники? Для меня интересно как для судоводителя, понять — как рассуждали мореплаватели прошлого, какая была концепция подготовки этих экспедиций. Какие из экспедиций готовились на государственном уровне, а какие за счет привлечения средств предпринимателей, как в случае с Георгием Яковлевичем Седовым. Но все это подтверждает, что за каждой экспедицией стоит огромная невидимая работа, поэтому они удались.
— В одном источнике я прочитал, опять же, прошу меня подтвердить или опровергнуть, что во время разработки маршрута плаваний экспедиции, посвященной 200 летию открытия Антарктиды (2019–2020 гг) вы работали с картами, навигационными источниками моряка, первооткрывателей Антарктиды.
— Да, мы работали с первоисточниками, хотели частично пройти маршрутом Лазарева М.П. и Беллинсгаузена Ф.Ф. . Изучили маршрут, посоветовались и решили организовать взаимодействие трех парусников — «Крузенштерна», «Седова» и «Паллады» в точке, максимально приближенной к той, где была открыта Антарктида. Была концепция, что «Паллада» встретится с «Крузенштерном» и пройдёт с ним отрезок пути. Потом «Крузенштерн» продолжит маршрут по Атлантике, а у берегов Африки с «Палладой» встретится «Седов». И дальше Паллада уже пойдет сама. Планировалось, что именно «Паллада» подойдет близко к Антарктиде и зафиксируется в той точке, где она была открыта. Поэтому мы и обращались с первоисточником, пытались на картах понять, в каком месте подходили Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев на шлюпах «Восток» и «Мирный».
Потом во время совещания в Росрыболовстве, рабочей группой было принято решение сделать 200-мильную регату трёх парусников в честь 200-летия открытия Антарктиды. И получилась очень красивая история, которую смогли снять с разных ракурсов на видео. Получилось яркое концептуальное событие — первым пришёл к финишу «Крузенштерн», второе место досталось «Седову», а третьей пришла «Паллада». У курсантов была возможность посостязаться в уникальных условиях, в тех широтах, где прошли наши первооткрыватели Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев 200 лет назад.
Эта регата явилась кульминацией первой части экспедиции, и далее парусники пошли разными маршрутами.
— Современные курсанты — поколение Z. Какие навыки им даются с трудом, например, работа с секстантом? А какой опыт помогает им стать сильнее, допустим, digital-навигация? Не грозит ли парусному флоту цифровое вырождение?
— Моя практика говорит о том, что все курсанты, которые проходят плавательную практику на парусных судах, отмечают это плавание, как одно из самых ярких событий в жизни. И бережно хранят его в памяти. И почему это долгосрочная история? Потому что именно на парусниках ребята попадают на плавательную практику в такой большой группе, впервые соприкасаются с морской историей и традициями. Ведь, например, на следующую плавательную практику на коммерческих судах они попадают группами по два-три человека. На учебном паруснике происходит важная трансформация, когда молодой человек осознаёт, что история про море — это дело для сильных духом, амбициозных людей!
На борту рядом с курсантами работают опытные члены экипажа. Они проводят на судне большую часть жизни, которую освящают этому паруснику. За счёт этого формируется авторитет экипажа в лице курсантов. Курсанты обращаются к старшим морякам как к наставникам. А те помогают молодым в решении личностных или профессиональных трудностей во время первых двух-трёхмесячных рейсов.
Вначале курсанты не понимают, почему боцман кричит, а старпом такой строгий. Но когда эти люди демонстрируют во время парусных авралов или шторма свои компетенции, могут развернуть судно, чтобы не качало, на палубе никто не пострадал — это вызывает у молодёжи добровольное уважение. И создаются связки между наставниками и стажёрами. Курсанты понимают, почему эти моряки на руководящих постах. Для курсантов это внутренний карьерный трек. И работа на учебном парусном судне становится эталоном.
— Что для вас работа на паруснике: свобода, профессия, способ самовыражения, достижение цели или возможность передать эстафету знаний молодому поколению?
Выбирая дело жизни, мне хотелось стать квалифицированным специалистом-судоводителем. Сейчас я уверен в том, что плавание на парусном судне — это возможность соприкоснуться с традициями и освоить некую методологию хождения в море. Например, на паруснике можно практиковать использование для астрономических наблюдений традиционный морской прибор секстан — для определения высоты Солнца или лаг для измерения скорости. Именно на парусном судне можно показать практикантам и курсантам, как раньше мореплаватели открывали земли и наносили их на карты. Ведь парусник для этого предназначен.
Я иногда встречаюсь в профориентационных проектах со школьниками, которые ищут будущую профессию, и помогаю им через лекции, викторины и конкурсы найти дорогу в морскую отрасль.
Для меня самого личная цель пребывания на паруснике — это повышение квалификации, возможность снова соприкоснуться с делом, которому я посвящаю свою жизнь. Это возможность обмена уникальным опытом с единомышленниками, место концентрации наставников, которые помогают друг другу расти профессионально и обмениваться знаниями и опытом.
С 14 по 22 июля командор Михаил Новиков познакомит вас с парусами и морем. Отправимся к архипелагу по маршруту легендарного командора Витуса Беринга и его сподвижника Павла Чирикова. Решайтесь — Камчатка и Командоры ждут вас!
Позвонить
Написать
