От последнего дня я ждал чего-то особенного. На рассвете мы собрались на баке и хором прокричали «Один!», показав камере указательный палец. Но что делать дальше? Ночью нас снесло в сторону, «Паллада» вернулась назад и легла в дрейф. Русские острова были видны с палубы, но во Владивосток нам разрешили войти лишь утром. Еще один день ожидания.
По судовому телевизору уже несколько дней показывали российские каналы, а телефонная сеть всё не ловилась. Это южнокорейская работала на расстоянии в 60 миль, когда их островов даже не было видно. Российская, как нам пообещали, включится, когда пройдем таможню.
Смотреть телевизор было неинтересно. Мы отвыкли даже не столько от телевизора, сколько от новостной повестки. Казалось, что дикторы обращаются не к нам, а к каким-то другим людям, с иной планеты. Врач Алексей Черников выдал нам упаковку с масками. Еще чуть-чуть, и мы должны были влиться во всероссийский карантинный маскарад.
Девушки начали собирать чемоданы. Парни решили, что займутся этим за пять минут до схода на берег. Обменивались фотографиями и отснятым видео. Обещали друг друга навещать.
Вечером мы собрались на прощальный ужин. Это такой ужин, когда все могут сказать что-то хорошее каждому. В обычной жизни нелегко говорить друг другу добрые слова. Симпатия — штука нежная, уязвимая и предпочитает прятаться за иронией, шуткой. Но во время прощального ужина разрешено говорить как есть, искренне и от души. Пусть мы собрались не в шикарном ресторане, а в пустой курсантской столовой.
Совместные путешествия не всегда сплачивают людей, но часто ссорят. Выявляют в человеке скрытое, будь то орлиные крылья или змеиный яд. Когда объявили, что нам придется провести на судне столько времени, я переживал: как к этому отнесется группа? Сможет ли выдержать испытание? Что нам делать друг с другом так долго? Но в итоге ни дня не пожалел, что в качестве практикантов на «Палладу» пришли именно эти люди: остроумные, работящие, энергичные, смелые. У каждого из них я учился отношению к жизни. И мне с ними было хорошо и весело.