28 градусов северной широты, 124 восточной долготы. Солнце вышло снова, и на палубе было тепло. Мы легли в дрейф и стояли, едва покачиваясь на волнах. До порта Владивосток осталось меньше тысячи миль. Эту дистанцию можно пройти за неделю, но нужно было растянуть на две.
Нас ждали не раньше 3 июня. У курсантов шел нужный им морской ценз, а команда получала зарплату и командировочные исходя из этой даты, не возвращать же лишнее? К тому же на судне было много работы, которую предстояло сделать до возвращения: покрасить корпус и детали палубных надстроек.
Штиль и солнце — лучшее время для покрасочных работ. Кроме того, нужно было починить пострадавшие во время шквала паруса. На фоке разорвало по шву нижний марсель. На гроте и бизани потрепало верхние марселя. Ничего страшного. В истории «Паллады» были шторма, когда рвало по 20 парусов за раз. А тут всего три.
В парусной мастерской образовался пошивочный цех. Вместе со старшим боцманом Николаем Абрамовым трудились матросы Олег Анищенко и Максим Сметанин. А им помогала практикантка Лада Залетова. Прошив очередной шов, они хором удовлетворенно вздыхали присказкой старшего боцмана:
— Красота неописуемая!
На гроте и бизани курсанты срезали верхние марселя и на тросах аккуратно спустили вниз. Наверх подняли запасные. В парусной мастерской хранилось несколько комплектов парусов: чиненые-перечиненные, зато всегда в наличии.
На фоке не стали срезать парус. Олег и Максим оседлали рей и зашили марсель прямо наверху. Максим орудовал иглой и гардеманом, самостоятельно сделанной портновской перчаткой. Олег придерживал парус и подавал нитку. За день поправили паруса, как будто и не было шквала.
Пока мы стояли в дрейфе, к судну приплывали медузы и экзотические морские создания. Практикантка Ирина Закожурникова заметила большую белую рыбу, которую стоявшие рядом матросы назвали рыбой-луной. Мимо парусника прошла стая дельфинов. Они выпрыгивали из воды: маленькие, черные, блестящие. Один раз подплыла акула. На поверхности был виден только плавник. Хищный треугольник порыскал вдоль борта, но не нашел чем поживиться и разочарованно скрылся в морской глубине.
Небесную голубизну перечеркнул белый след самолета.
— Какой красивый самолет! — захлопала в ладоши практикантка Елена Комратова.
Все недоуменно попытались разглядеть самолет, но его не было видно. Не теми глазами смотрели. Ведь след самолета означал, что перелеты разрешили снова. Значит мир возвращался к нормальному состоянию.
Вот и капитан Зорченко по радио заверил, что эпидемия идет на спад, и карантин вот-вот снимут. Практикант Михаил Голованов получил по почте сообщение, что начались вылеты с Маврикия. Если бы полтора месяца назад мы смогли выйти на острове, то сейчас летели бы домой. Но нас не выпустили, так что жалеть не о чем. Зато мы проплыли половину мира. И если повезет, думали мы, то к нашему возвращению, вирусная вакханалия и правда растеряет силу.
Позвонить
Написать
