Новая смена курса: мы обходили Тайвань с востока. Опасный тайфун ушел в сторону и рассеялся. Остались его следы: рваные тучи, волнистое море и потерянный рыбацкий буй, плывущий нам навстречу.
Мы шли под косыми парусами, но больше под двигателем. Шли небыстро: чух-чух, над выхлопной трубой вился дымок то с левого борта, то с правого. В зависимости от направления ветра, закрывали то один люк, то другой, чтобы дым не летел на мостик. Дым выходил над турником левого борта или над турником правого, и я хорошо знал, каков он на запах. Последние дни я почти не подтягивался, после марафона потянул спину, поэтому просто висел. Дым валил, я висел, штурман на мостике делал измерения, а вместе это называлось «мы идем домой».
«Седов» нас обогнал на сутки, у него был мощнее двигатель. Но что-то у него случилось. Я слышал, что в Атлантике во время шторма в их мотор попала морская вода, и теперь он барахлил. Говорили, что к ним в Кейптаун прилетал механик из России. А теперь «Седов» торопился во Владивосток, чтобы отремонтироваться перед продолжением пути в Калининград.
На «Палладе» текущий ремонт делали самостоятельно и непрерывно.
— В 97 году шли в этих же водах, с Пусана до Сингапура, и у нас полетела турбина двигателя, — вспоминал «дед», он же старший механик Петр Холдобо. — Скорость упала, еле 5 узлов набирали. Поставили вместо турбины обычный комнатный вентилятор. Мощность двигателя выросла с 30 процентов до 50. Пошли на 2 узла быстрее, так и добрались до порта.
Наша практикантская группа подружилась с 3-м механиком Алексеем Непомилуевым. Алексей был парнем веселым и вдумчивым, отцом двоих детей. Мечтал выучиться на кардиохирурга — не получилось, стал механиком, работал в заграничных плаваниях, потом получил экономическое образование и несколько лет проработал в банке. В итоге решил, что работать с механизмами легче, чем с людьми, и снова стал механиком. Из-за перерыва в работе Алексей иногда встречал своих бывших учеников, обогнавших его на карьерной лестнице:
— Когда-то я работал в Сингапуре на 350-метровом танкере. Прислали к нам практикантов-грузинов. Один у меня на вахте в машинном отделении стоял. Я его гонял сильно, говорил: из тебя толка не выйдет. А он меня грозил зарезать. Через пару месяцев мы наладили отношения, он начал учиться. А через 6-7 лет мой практикант стал в этой компании старшим механиком. Огромные деньги зарабатывает.
Алексей рассказывал без зависти, с уважением. Ему нравилась профессия механика. Временная работа в банке лишь убедила в этом.
— На пароходе все думают, что главный — капитан или помощники капитана, — рассуждал Алексей. — На самом деле, важнее люди, которые обеспечивают жизнедеятельность судна, это механики. У нас всё просто: машина сломалась, ты или починил её, или нет. Результат работы сразу виден. Самое сложное — когда всё починишь, начинаются долгие, скучные вахты. Но механизмы часто выходят из строя, и снова возвращается нормальная работа.
На судне различают «маслопупов» — это механики, и «рогатых» — тех, кто стоит на мостике. «Маслопупы» — потому что в масле по пояс, а откуда взялось слово «рогатые», никто мне объяснить не смог. Существует версия, что это словечко пришло с военного флота. Так называли ракетчиков из-за шевронов со скрещенными пушечными стволами и молниями. Действительно, что-то чертовское в этих шевронах есть.
В каюте у 3-го механика стоял холодильник, где мы, практиканты, иногда хранили еду. Ни мы, ни Алексей сами толком не знали, что скрывает его бездонный холодильник. Пару дней назад он обнаружил в нем мешок квашеной капусты, который дала ему мама перед выходом из Владивостока. Больше полугода мамина капуста путешествовала вокруг света, а была обнаружена перед самым возвращением. Оказалась очень вкусной, кстати. Гораздо лучше, чем вымороженная, которую подавали в столовой.
Вечером Алексей собрал нас у себя в каюте, чтобы отметить покупку. Он приобрел у нигерийского практиканта Артура Оге Нвабуфо плазменный телевизор, который тому доставили на борт в Сингапуре. Раньше Артур снимал квартиру в Сингапуре, пока не переехал во Владивосток. Когда мы стояли на рейде, он получил посылку с вещами, многие из которых были ему не нужны.
К телевизору прилагались диски на английском языке.
— Есть музыкальный фильм про Фредди Меркьюри. Поставим для фона, — предложил Алексей и вставил DVD-диск. Но оказалось, что фильм включает сцены нетрадиционных развлечений певца, которые на флоте не одобряют. И которые закончились печально для него самого.
— Вот зачем он так-то? — насупились мужчины. — Чего ему в жизни не хватало?
Итоговое мнение было таким: на флоте мятущегося гения бы перековали. Постоял бы несколько месяцев вахты в машинном отделении четыре через восемь, голову бы проветрил, в плечах бы стал покрепче, поздоровее, глядишь, и выжил бы. И песню бы новую написал — про море.
Позвонить
Написать
