Заканчивался второй месяц автономного пути. Я люблю море, но иногда мне хотелось сбежать с парусника. От монотонности и замкнутости местной жизни. От тряски и шума. От радио, которое лучше знает, что и когда делать. От тесноты койки, на которой нельзя сесть, чтобы не стукнуться головой о верхнюю койку, а на верхней не лучше — там стукаешься об потолок. От того, что нигде нельзя уединиться: если не считать кровати, на судне нет собственного угла, только общественные. От того, что нельзя решить, что и когда есть — это решает написанное на всю неделю меню. Я с завистью смотрел на мелкие рыбачьи лодки. Казалось, что их-то хозяева свободны по-настоящему. Могут плыть куда захотят, а не по придуманному другими людьми маршруту.
Тем большее уважение у меня вызывали люди, которые шли седьмой месяц и не жаловались. Более того, были довольны выбранным путем. Анна Рубцова, буфетчица курсантской столовой, каждое утро вставала в 6:10, чтобы в 6:30 быть на кухне. Её рабочий день заканчивался в 21:30, когда все курсанты были накормлены, посуда вымыта, столовая убрана. И так каждый день! Семь месяцев без выходных, если не считать нескольких коротких выходов на сушу, последний раз в Кейптауне.
Раньше Анна работала ведущим менеджером по логистике в хорошей компании. В 2010‑м году пошла практикантом на «Седов», влюбилась в парусники и с первых дней почувствовала себя моряком. Принимала участие в одном из этапов кругосветки 2012–2013 года. «Седовым» тогда командовал Николай Зорченко. Очень хотела отправиться и в кругосветку на «Палладе», но не хватало денег и отпускных дней. Поэтому связалась с Николаем Кузьмичом и попросилась на работу. Капитан Зорченко честно предупредил, что будет непросто, но Анна была готова к испытаниям. Бросила должность, на которой проработала 8 лет, и прилетела во Владивосток. К жизни на паруснике приготовилась заранее, взяла с собой годовой запас кремов и умывальных принадлежностей.
— По сути, я осталась менеджером, «главной по тарелочкам», — смеялась Анна. — Мне не нужно ничего делать самой. Слежу, чтобы работала вахтенная бригада. Курсанты едят в две смены, каждый прием пищи мы накрываем два раза. В работе для меня главное — общение с молодежью. Парни бывают озорные и хитрые. Но во время шторма в Атлантике, когда нас кидало из стороны в сторону, они всегда подставляли плечо или руку, чтобы меня поймать, чтобы не ушиблась.
В начале пути Анне было сложно. Недисциплинированные курсанты отлынивали от работы, могли украсть чужую булочку. Лишь несколько человек, пришедших после армии, не жалели себя, не спрашивали «почему я?», а брали и делали. За время пути повзрослели и другие курсанты, и теперь тоже справлялись с работой.
Днем в перерывах Анна отдыхала, выбиралась на палубу почитать или посмотреть на воду. Последнее ей не надоедало.
— Парусники — это машина времени, — размышляла Анна. — Время здесь как вода, то тягучее, то быстрое. Во время обеда по радио объявляют: «прослушайте информацию о прохождении нашего рейса», и в конце звучит «в порту таком-то полагаем быть тогда-то». Вот это «полагаем быть» для меня вначале было непонятно. На суше мы привыкли договариваться точно. А здесь ты полагаешь быть, но будешь ли — зависит не от тебя. Прикладываешь силы, но не знаешь наверняка. Мне всего хватает, о суше я не скучаю, только о родных. Когда вернусь, встречусь с друзьями, обниму их и буду рассказывать морские байки.
Позвонить
Написать
