1 градус северной широты, 105 восточной долготы. Мы шли в рваном ритме. То двигались, то стояли. То ставили паруса, то убирали. Неужели на мостике не могли решить, что делать? Или мы снова ждали «Седов»?
Говорили, что «Седов» после Сингапура пойдет своим маршрутом. И военный буксир «Калар» тоже оставит нас и пойдет заправляться на базу Камрань во Вьетнаме. Мы же направимся к берегам Борнео. На этом острове живут племена даяков-головорезов.
Во время Второй Мировой англичане решили платить им за головы убитых японцев. Но даяки оказались хитрыми и вместо того, чтобы охотиться на японских военных, предпочитали убивать безобидных китайских крестьян и сдавать их головы. Когда англичане поняли, что их обманывают, то прекратили выплаты и запретили даякам охотиться на людей. Так что с середины 20-го века они больше не режут головы иностранцам.
Высаживаться на остров и проверять мы не планировали. Пиратством в местных водах вроде бы тоже никто не занимается, так что вооруженный эскорт нам был не нужен.
Близился праздник 9 мая, и помощник капитана по учебной части Владимир Раменский поручил нам разучить хорошую военную песню. Курсанты тоже готовились к концерту и забрали себе все известные песни: «Катюшу», «Смуглянку», «Темную ночь», «Журавлей», «Бери шинель», «День Победы», «Десятый наш десантный батальон» и даже «Вставай страна огромная». Нам пришлось выбирать из редких песен, слова которых никто не помнил. Берег был далеко, и воспользоваться интернетом мы не могли.
Вечером собрались на палубе для репетиции.
— Ну, вспоминайте же: «горит свечи огарочек, ля-ля-ля… налей дружок по чарочке по нашей фронтовой»! — кипятился детский писатель Юрий Парфенов, сжимая в руках гитару. Но все только разводили руками, никто этой песни не помнил. Все с надеждой посмотрели на практиканта Михаила Голованова. Он единственный из нас, кто помнит тексты старых песен. Михаил кивнул, что «ля-ля-ля» звучит знакомо, но текста не помнил и он.
Решили, что попросим «Смуглянку» у курсантов. В крайнем случае споем с ними: «Как-то утром на рассвете заглянул в соседний сад. Там смуглянка-молдаванка собирает виноград…». Но наш хор оказался нестроен. Голоса низкие, хриплые, еще и аппетит разыгрался. Слушаешь и не веришь, что будем краснеть и бледнеть, перелезая через забор. Поищем калитку, проигнорируем смуглянку и займемся виноградом.
Попробовали спеть другую песню: «Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой, он трудный самый». Вышло дружнее и почти про нас: «А я в Россию домой хочу, я так давно не видел маму».
Решили не торопиться и попытать радиста Василия Ивановича, нет ли у него текстов? Каждый вечер он крутил военные фильмы по судовому телевидению, и эти песни должен был знать наизусть.
Пока мы пели на палубе, стоящая рядом матрос-уборщица Людмила Геннадьевна вскрикнула:
— Смотрите! Огонь в небе.
Мы подбежали к левому борту. В той стороне, где остался Сингапур, в воздухе пылал огромный огненный шар. Рядом летал вертолет или самолет, по миганию бортовых огней было сложно определить.
— НЛО? Взрыв? Гигантский летающий фонарь? — гадали мы.
— Учения военных, — заявил практикант Сергей Косарев. — Сбрасывают огненную ракету над объектом, который нужно бомбить, и всё становится видно, как днем. Отбомбятся, и она потом сама гаснет.
Если так, что же за ночные учения шли возле Сингапура? Может не зря мы встретили по пути столько военных кораблей?
Позвонить
Написать
